Кружок источниковедения

Педагог > РГГУ

Гимн кружка

Заседали кружком,

Посещали мы грады и веси.

Защищали диплом,

Пели много студенческих песен.

Жизнь-старушка бредет,

Словно путник хмельной и усталый,

К Шмидту сын мой придет,

И пусть все повторится сначала.

Среди нас он сидит,

Головою качая лохматой.

Пылеглот, эрудит,

И пока что еще неженатый.

Эта песня звучит,

Как фанфары победного гимна.

Я люблю тебя, Шмидт,

И, надеюсь, что это взаимно.

Кружку источниковедения – пятьдесят лет : cборник / Рос. гос. гуманит. ун-т; сост. Казаков Р.Б., Мельников А.В. – Москва, 2000. – С. 105.

"“Как Шмидт отбирал учеников?” – спросил себя недавно один из самых преданных традициям кружка источниковедов, маститый историк-архивовед К.Е. Новохатский. И сам же дал простой до гениальности ответ: Шмидт выбирал тех, с кем ему самому было интересно. […]

[...] быть Просветителем трудно. И Шмидт не являлся исключением. Бои местного значения за подлинную Историю велись всерьез. [...] В течение трех лет Сигурд Оттович вообще работал в институте бесплатно, сохраняя за собой научное руководство спецсеминарами и спецкурсом – основой деятельности кружка источниковедения, который он вел вопреки всем и вся. Как вспоминал впоследствии об этих трудных годах еще один питомец Шмидта – Е.Б. Рашковский, он по-прежнему стремительно прохаживался под округлыми древними сводами “Теремка” и призывал притихших учеников, “отбросив шоры грубого материализма, поразмыслить над словами Лаппо-Данилевского о том, что история во многих отношениях есть “история человеческой психики”... Или над мыслью Шлецера о том, что творчество историка включает в себя моменты и теоретического мышления, и художества”.

Кто оказался победителем, в конечном счете?

Ответом может служить афористическое резюме того же Рашковского, сформулированное им в 1994 г.: “Сегодня, спустя четверть с лишним века, не кружок кажется дополнением к институту, а наоборот” […]

В каждой стране ученые находили собственный путь выхода из научного кризиса. Но все эти пути так или иначе проходили через архивы. Только в России процесс возвращения к архивным устоям исторической науки непомерно затягивался. И Шмидт одним из первых начал бить тревогу. Вот где находятся корни его концепции возвращения к гуманитарным истокам подлинного историко-архивного образования. [...] Вспомним, писал он, что “выявление, изучение и использование архивных материалов всегда воспринималось как дело всей исторической науки, и шире – гуманитарных наук… Думается, что все это будет еще в большей мере способствовать сближению собственно исторических и архивоведческих дисциплин и взаимопроникновению знаний об этом в процессе преподавания в высшей школе”.

Такой концептуальный, методологического масштаба взгляд характерен и для его статьи “Размышления в связи с реформой высшей школы. О подготовке историков-архивистов в МГИАИ”, в которой прозвучал программный вывод, сохраняющий свое значение и сегодня: “Конечная цель вузовского обучения – развитие самосознания будущих специалистов”.

Хорхордина Т.И. Сага о Сигурде-просветителе // Источниковедение и краеведение в культуре России : к 70-летию служения С.О. Шмидта Ист.-арх. ин-ту : сборник / Рос. гос. гуманит. ун-т. – Москва, 2000. – С. 487-491.